Запись 47 — страшные сны
Встреча с ужасным, выходящим за рамки понимания, может сыграть с вашим разумом странную шутку. Это случается с людьми, которые слишком много повидали, посреди боя, когда твоих товарищей разрывает в клочья. Часть мозга, отвечающая за решения и действия, отгораживается от всех предупреждающих сигналов остального мозга, чтобы выжить. Вот почему люди, которые вздрагивают от обычного громкого шума, способны пробраться через реки крови, кишки, стоны и мольбы боевых товарищей до безопасного места, даже будучи ранеными. В мозгу будто срабатывает предохранитель, который потом уже не починить.
Увидев визжащих червей, я подумал, что достиг такого состояния. Оглядываясь назад, я понимаю, что нет. Но тогда у меня было дикое ощущение, будто я со стороны наблюдаю, как отдаю приказ облить кучу бензином и поджечь. Даже сейчас, закрывая глаза, я снова слышу их визг.
Но все это ничто по сравнению с тем, что случилось дальше.
Нам потребовалось несколько часов, чтобы собрать вещи. Ночь была спокойной, если не считать легкого ветра, но почему-то большая часть нашего снаряжения, особенно фильтры для воды, оказалась забита песком, как будто мы попали в песчаную бурю. У нас не было этому объяснения. К тому времени слухи о случившемся дошли до всех остальных. Свидетелей происшествия было не так много, но наемники любят поболтать, и гибель наших часовых (или ее подробности) мы не смогли скрыть.
Самой популярной была теория о том, что это дело рук повстанцев. Обходя лагерь, я не раз слышал обещания отомстить им при первой возможности. Мы с Гейл знали правду, но думали, что худшее уже позади. Пока не вернулись в палатку.
На песке сидел, скрестив ноги, какой-то человек. Его лица не было видно, но мы решили, что он старше нас. Его руки — единственную часть тела, которую можно было рассмотреть — покрывали мозоли и загар от жаркого африканского солнца. Трудно описать, во что он был одет. Коричневая ткань его чудного одеяния лежала странными, неестественными складками. Казалось, никто из солдат поблизости не заметил его, и вскоре стало ясно, почему. Когда мы с Гейл подошли к нему с пистолетами наготове, мы будто… перешагнули какую-то черту. Человека и пространство вокруг него окружал пузырь, за пределами которого все казалось… приглушенным. Даже сейчас, прочистив голову хорошей дозой виски, я вспоминаю это скорее как видение, галлюцинацию, чем что-то из нашего мира.
— Пешки Изгнанника, — произнес мужчина небрежно, почти насмешливым, но в то же время приятным голосом. Его английский был безупречно правильным, но все же в нем явно слышался акцент. Я мог бы поклясться, что слышал его раньше, но не помнил, где именно.
Не знаю, чего мы ждали, но явно не этого. Так что мы просто стояли там, нацелив пистолеты ему в голову, и при этом боялись пошевелиться, чтобы не навлечь на себя что-то ужасное.
— Сядьте, — сказал мужчина, едва заметно подняв руку и указав перед собой. — Поговорим. Об Изгнаннике.
Мы с Гейл переглянулись. Она была в ужасе; все было точно так же, как той ночью в Аризоне, догадался я. Но я понял, что мы наконец-то можем получить настоящие ответы. Мы сели перед нашим гостем. Медленно и осторожно, как и подобало в такой ситуации.
Даже сидя напротив, мы не могли разглядеть его лица. Под капюшоном виднелась… тень, но разобрать что-то было очень трудно, а делать глупые предположения мне не хотелось. Вместо этого я решил, что поговорить с привидением — лучший способ выйти из ситуации, не превратившись в клубок червей. Что на тот момент казалось очень вероятным окончанием нашего путешествия (и нашей жизни).
— Что за Изгнанник? — попытался спросить я.
Человек слегка склонил голову набок, но не произнес ни слова.
— Мы не знаем никакого изгнанника… — я на мгновение потерял нить: — нас никто не изгонял. Разве что нас погнали в пустыню… Но скажу честно, мы здесь ради денег, а не ради красивых видов.
Сейчас я не понимаю, зачем тогда решил пошутить. Наверное, очередной защитный механизм психики. Он, казалось, вздохнул.
— Значит, вы не знаете.
Гейл кивнула, внимательно наблюдая, не сделает ли он никакого внезапного движения.
— Верно. Кто бы вы ни были, вы зря теряете время.
Он снова покачал головой.
— Время… интересно, что это…
Эти слова застали меня врасплох, и я не знал, как на них ответить. Но Гейл решила надавить.
— Кто вы такой?
На мгновение он опустил голову, будто обдумывал вопрос. Впервые он замешкался, хоть и ненадолго, пытаясь подобрать слова.
— Обычный путник, вот кто я… — он сделал паузу: — такой? Да. Вот кто я такой.
— Сэр, — медленно и осторожно продолжила Гейл: — мы наемники, и наше задание — найти один странный источник энергии. Наше с Сэмюэлем. Это наша работа. Сражаться за деньги.
Это привлекло его внимание. Призрак пустыни — так я его про себя назвал — резко повернул голову к Гейл.
— Да. Теперь я понимаю. Он хочет совершить переход, и ему нужны вы.
Мне не понравился напор, внезапно зазвучавший в голосе призрака.
Потом все произошло так быстро, что я до сих пор не могу четко припомнить, но было примерно так. Призрак внезапно пришел в движение, схватил Гейл за руку и почти прошипел мне в ухо.
— Изгнанник должен явиться. Так предписано.
Глаза Гейл расширились. Она испустила леденящий кровь крик… и все было кончено.
Я сидел один перед палаткой, и мир вокруг меня снова стал нормальным. Бегущие люди, рвущиеся маскировочные сети и палатки, запах сгоревшего бензина и завтраков, которые убьют тебя лет через двадцать.
И все-таки в глубине души я знал, что все это уже никогда не будет прежним.
